Роботы и империя - Страница 10

– Да, мадам.

Глэдис сама удивлялась своему любопытству. Ей никогда не приходило в голову спрашивать о таких вещах обычного робота. Робот – машина. Но она никогда не могла думать о Дэниеле как о машине, так же, как пять лет назад не могла считать машиной Джандера. Но с Джандером это был только взрыв страсти, который исчез вместе с ним. При всем сходстве с Джандером, Дэниел не мог бы зажечь пепел. Тут была область интеллектуального любопытства.

– А тебе неприятно быть так связанным Законами?

– Я не представляю себе ничего иного, мадам.

– Я всю жизнь была связана с гравитацией, даже во время моего первого путешествия на космическом корабле, но я могла представить себя не связанной ею. И здесь я и в самом деле не связана.

– И вас это радует, мадам?

– В каком-то смысле – да.

– Это не доставляет вам неудобств?

– Ну, в каком-то смысле и это тоже.

– Иногда, мадам, когда я думаю, что человек не связан законами, это причиняет мне неудобство.

– Почему, Дэниел? Ты когда-нибудь пытался продумать до конца, почему мысль об отсутствии Законов дает тебе чувство неудобства.

Дэниел помолчал и сказал:

– Пытаюсь, мадам, но, думаю, что стал задумываться о таких вещах только после моего краткого сотрудничества с партнером Илией. Он имел манеру…

– Да, я знаю. Он размышлял обо всем. Его неугомонность тянула его задавать вопросы всегда и во всех направлениях.

– Похоже, что так. И я пытаюсь подражать ему и задаю вопросы. И я спрашиваю себя, на что похоже отсутствие Законов, и обнаруживаю, что не могу себе этого представить, разве что это похоже на человека, и это заставляет меня ощущать неловкость. И я спрашиваю себя, как вы спросили меня, почему у меня такое ощущение?

– И что же ты себе ответил?

– После должного времени я решил, что Три Закона управляют поведением моих позитронных потоков. В любое время, при любых условиях, Законы определяют направление и интенсивность позитронного потока по этим путям, и я всегда знаю, что делать. Однако уровень этого знания не всегда одинаков. Бывает, что мое «делать как должно» находится под меньшим принуждением, чем в других случаях. И всегда замечаю это понижение потенциала и последующее отступление от уверенности, какое именно действие следует предпринять. И чем дальше я отхожу от уверенности, тем я ближе к болезненному состоянию. Принятие решения за миллисекунду вместо наносекунды, вызывает очень тяжелое ощущение. А что, подумал я, будь я совсем без Законов, как человек? Что, если я вообще не имел ясного решения, как ответить на те или иные обстоятельства? Это невозможно перевести, и у меня не было желания даже думать об этом.

– Но все-таки ты думал, Дэниел. И сейчас думаешь.

– Только из-за своего сотрудничества с партнером Илией, мадам. Я наблюдал за ним в условиях, когда он какое-то время не мог решиться на действие, потому что его сбивала запутанность проблемы. В результате он явно бывал больным, и я тоже чувствовал себя больным, потому что ничем не мог облегчить для него ситуацию. Вероятно, я чувствовал лишь малую часть того, что испытывал он. Если бы я ухватил больше и лучше понял бы последствия его неспособности решиться на действие, я, вероятно… – он заколебался.

– Перестал бы функционировать? Дезактивировался бы? – спросила Глэдис, вдруг с болью подумав о Джандере.

– Да, мадам. Моя неспособность помочь могла расстроить защитное приспособление в моем позитронном мозгу. Но потом я заметил, что как ни болезненно переживает Илия нерешительность, он продолжает усилия по разрешению проблемы. Меня это восхищало.

– Значит, ты способен восхищаться?

– Я употреблю слово, слышанное мною от людей. Не знаю, насколько правильно оно выражает то ощущение, какое вызывал во мне партнер Илия своими действиями.

Глэдис кивнула.

– Но человеком тоже управляют свои правила: инстинкты, побуждения, доктрины.

– Так думает и друг Жискар.

– Вот как?

– Но он находит эти законы слишком сложными для анализа. Он думает, что когда-нибудь разовьется математическая система анализа человеческого поведения и из нее выведут неоспоримые Законы для управления человеческим поведением.

– Сомневаюсь, – сказала Глэдис.

– Но друг Жискар не такой уж оптимист: он думает, что это будет много времени спустя после развития такой системы.

– Я бы сказала – через страшно много.

– А теперь, – сказал Дэниел, – мы приближаемся к земному кораблю и должны подготовиться к стыковке, а это непростое дело.

7

Глэдис казалось, что стыковка длилась дольше, чем само путешествие до земного корабля. Дэниел оставался спокойным – впрочем, он и не мог быть иным – и уверял ее, что все человеческие корабли стыкуются друг с другом, несмотря на их различные формы и размеры.

– Как и люди, – с улыбкой заметила Глэдис, но Дэниел не ответил, он сосредоточился на стыковке: видно, это и в самом деле не всегда легко сделать.

На минуту Глэдис почувствовала беспокойство. Земляне живут мало и стареют быстро. Прошло пять лет с тех пор, как она видела Илию. Сильно ли он постарел? Как он выглядит? Может, перемена в нем потрясет или испугает ее?

Ах, как бы он ни выглядел, он все равно останется тем Илией, которому Глэдис бесконечно благодарна.

Только ли благодарна?

Она заметила, что до боли стиснула руки, и с большим трудом заставила их расслабиться.

Она сразу поняла, когда стыковка закончилась. Большой земной корабль имел генератор псевдогравитационного поля. В момент стыковки поле распространилось и на маленькую яхту.